Тихий Коррибан [СИ] - Страница 34

— Я занимаюсь кое-какой работой, пытаюсь систематизировать все, что стало мне известно об этой планете, — успевает добавить забрак перед тем, как лифт резко срывается с места и практически падает вниз с огромной высоты в гущу тумана, в неизвестность.

Поток воздуха скидывает капюшон с рогатой головы Мола, и я вижу шрамы от ожогов, полностью покрывающие его шею и затылок. Что-то подсказывает мне, что он получил их на Коррибане. Тем временем клеть приближается к крыше здания, в которое входит решетчатая шахта лифта.

— После всего, что было, ты вернулся бы туда? — задаю я забраку следующий вопрос.

Он смотрит на меня с долей недоумения:

— А мы, по-твоему, где?

Лифт останавливается в непроглядно темном помещении, и я слышу знакомую скрипучую мелодию:

Увидимся на Темной Стороне,
Мы увидимся на Темной Стороне…

Выйдя из клети и поднявшись на этаж выше, узнав выход из пустующего ныне подвала, я вспоминаю интерьер кантины «Пьяная Сторона», снова предстающий передо мною.

— Ты не планировал быть здесь? — осведомляется Мол. Видимо, мне трудно скрыть удивление на своем лице.

— Отнюдь.

— А я в этот раз знал, куда направляюсь и зачем, — сообщает забрак без подробностей и торопится присесть за стол. Его хромота бросается в глаза — еще один «подарок» Коррибана.

Я также подхожу к столу и сажусь напротив Мола. На столе стоит стеклянный пузырек с мутной жидкостью молочного цвета, на крышке от руки выведена надпись: «Белый экстракт».

— А, это проклятое вещество, рецептуру которого удалось воссоздать Плэгасу, а платил за это я, — произносит Дарт Мол, заметив, как я изучаю емкость с экстрактом.

Мне неизвестно имя, которое он назвал, но мне почему-то не хочется задавать ему уточняющие вопросы. Ведь он, пусть и несколько изменившийся, более задумчивый и спокойный, но все же забрак. Дикарь по рождению и зверь по сути. Все та же людская гордость не позволяет мне просить об услуге представителей нечеловеческих рас. Но это придется сделать, потому что мне нечего противопоставить тому факту, что сейчас Мол обладает той информацией, которой нет у меня.

— Слушай, забери белый экстракт, — неожиданно предлагает он, первым нарушив молчание. — Если верить записям Плэгаса, это средство увидеть истинную суть вещей. Для этого вещество должно попасть непосредственно в кровь. Но я ни за какие награды не стал бы повторять такой опыт.

— О каких записях речь? — нахожу я возможность задать вопрос без лишнего впечатления непросвещенности или растерянности.

— Я видел в голокроне Дарта Плэгаса описания различных ритуалов Темной Стороны. Но я побрезговал вникать — по-моему, любой, кто имеет представление о чести, не станет пользоваться чем-то таким никогда.

Ответ заставляет меня задуматься. Такие рассуждения делают забрака несколько более располагающим к себе. Хотя, стоит признать, еще на Коррибане мне понравилось в нем нечто — жажда найти ответы, задатки умения мыслить, которые непросто было разглядеть, ведь он был крайне импульсивным, но так рьяно рвался понять происходящее. Если бы я не увидел этого в нем, то не поступил бы так, как поступил в Долине Темных Лордов.

— Согласен, — высказываю я некоторое одобрение. — Но мне кажется, или ты хотел сказать, что в том голокроне было нечто, что могло касаться меня?

В желтых глазах мелькает шок от того, что мне известно то, что Мол еще не произнес. Я добился желаемого. Вздохнув и пряча взгляд, забрак дает ответ:

— Среди прочих был ритуал призыва Жадной Матери. В подробности я не вдавался, но там упомянут Получатель Мудрости и сказано о необходимости принесения двадцати жертв.

«Жадная Мать» — словосочетание, которое я уже слышал. И двадцать жертв. Кто-то начал проводить ритуал, на моей родной планете, несколько лет назад. И еще есть некий Получатель Мудрости.

— Какой мудрости? — хочу уточнить я. — Есть разная мудрость. Светлой стороны, Темной, та, что над ними обоими…

Парень пожимает плечами, так и не поднимая глаз:

— Светлая, Темная… Я не уверен, что мы вообще что-либо выбираем на самом деле. Скорее, выбирают нас.

Произнеся это, Дарт Мол поднимает руку без перчатки, демонстрируя рубцы от ожога, пересекающие ладонь, словно он хватался за раскаленный металлический прут.

— Плэгас говорил, что меня выбрал Коррибан, — добавляет он. — Я так и не имел возможности рассказать тебе, что случилось после того, как мы разминулись в Долине Темных Лордов. Думаю, крайне важно сейчас это сделать.

Забрак опирается на стол, подняв плечи, еще раз глубоко вздыхает, махнув головой, собравшись с мыслями, и начинает говорить, все более твердо, более эмоционально, вспоминая все, что с ним произошло. Он рассказывает вещи, в которые трудно поверить: о Дарте Бейне и Братстве Тьмы Скера Каана, о Дарте Плэгасе Мудром, его экспериментах и о судьбе Энакина Скайуокера.

— Ситх’ари находился в постоянной борьбе с Сердцем Коррибана. Пока его ярость не разорвала этот круг, когда опасность нависла над его сыном. Я говорю о Скайуокере. Он Избранный, но, конечно, не знает ничего о своей исключительности — никто не способен предсказать, на что может толкнуть его подобное знание. К чему я, собственно, вел? Фактически, Бейн его отец, а его мать… Сердце Коррибана. Ведь из него черпаются силы для всего того необъяснимого, что происходит на мертвой планете. Если бы я, скажем, захотел провести Багровую Церемонию, то не смог бы это сделать, пока ты не воссоздал Сердце Коррибана через второй ритуал ментальной бомбы. Потому я и считаю, что тебя выбрала эта планета — потому что ты смог, и потому что можешь жить с последствиями, с какими жил сам Дарт Бейн. А что касается Избранного, Сердце Коррибана — то, что породило его против собственной воли, а потому хочет забрать свое обратно, поглотить его. Это Жадная Мать.