Тихий Коррибан [СИ] - Страница 11

Он садится на койку, упершись руками в свои колени. Его поднятые плечи и насупленный опущенный взгляд говорят о напряжении, которое он впервые при мне не прячет. Я сажусь напротив него и, сложив руки в замок, какое-то время думаю, что теперь сказать. Возможно, выбираю не лучший вариант вопроса:

— И что, Тьма гоняет тебя по этой планете? Или что-то еще?

— Я искал кое-кого… — тихо, словно не отрываясь полностью от каких-то своих мыслей, говорит Дуку. — Впрочем, скорее всего, мне просто показалось…

— Я не пойму одного — неужели у тебя нет желания разобраться, что тут творится? — перехожу я к тому, ответа на что так и не мог добиться от него.

— Оно было… но я думаю, что это невозможно. Это за гранью, — он поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Знаешь, как давно мы покорили космос? А как давно познали Силу?

— Навскидку трудно ответить, — вопрос застает меня врасплох. — Сотни поколений назад.

— Пусть будет так, — прощает неточность граф и продолжает свою мысль: — Суть в том, что с детства мы уже узнаем столько об устройстве мира, что у нас не остается белых пятен, в отличие от примитивных культур. Мы привыкаем, что на всякий наш вопрос есть научный ответ. И в девяноста девяти процентах случаев это действительно так. Но почему же тогда многие расы — цивилизованные, развитые, ученые — не отказываются от своих архаичных религий и верований? Я считал людей несколько превосходящими прочие виды в этом плане, но и у людей сохраняются в культуре некие… отголоски ритуалов. Я не находил этому объяснения, пока не попал сюда, попал именно в один оставшийся процент. Тот один процент непознанного, необъяснимого, страх перед которым живет во всех нас на подсознательном уровне. Мы всегда чувствовали, что есть что-то за гранью. И боялись этого. Все и всегда.

— Это объяснение философа. Теоретика, — мне не нравится то, о чем он говорит. В этом нет никаких ответов, нет логического объяснения, которое поставило бы назад пошатнувшееся чувство реальности.

— Не думай, что я не пытался разобраться, — резко отвечает Дуку. — Побудь тут с мое — и ты не так запоешь.

— А, может, не в этом дело? — подозрительно всматриваюсь я в его невыносимо спокойное лицо. — Ты смирился! Ты джедай, и прожил жизнь как джедай, а я как ситх…

— Да что ты там прожил?! — перебивает меня он. — В твои годы я тоже думал, что у меня багаж за плечами. Как я ошибался.

— Ты не равняй нас… — предупреждаю я, категорически не желая его слышать. С чего я вообще завел разговор с джедаем? Что от этого можно было ждать? Он же еще толком не был на Темной Стороне, чтобы понять ее.

— Да я и не рассчитывал, что ты это поймешь, — подняв брови в выражении триумфа от предсказуемости происходящего, усмехается человек. — Не в этом возрасте. Хотя, опыт подсказывает мне, что ты не проживешь долгую жизнь.

Его слова не вызывают моей ярости — может, сил не хватает уже даже на эмоции. Зато они напоминают мне о том, что надо осмотреть рану. Поставив ногу на койку, я снимаю промокший кусок ткани и испытываю шок — порез сильно гноится. Как инфекция могла развиться с такой скоростью?!

— Твои дела плохи, забрак, — замечает Дуку.

— Знаю. Не помогла даже бакта.

Кусками ткани я пытаюсь убрать из раны гной. Я не могу лгать себе и вынужден признать свою слабость — в этот раз мне действительно больно. Я активирую один из клинков меча и прижигаю порез, стиснув зубы так, что они начинают ныть, но не роняю ни звука. Сделав это, я достаю шовный материал и иглы, которые извлек из медицинского дроида в операционной.

— Ты засунешь это в рану? — снова отвлекает меня голос графа Дуку.

Конечно, идея была не лучшей, это мне прекрасно известно. Но без применения каких-либо, пусть даже таких сомнительных, мер обойтись уже нельзя.

— Другого выхода у меня нет, — отвечаю я и, закусив губы, делаю дело.

Я зашиваю порез и перевязываю ногу еще одним куском робы.

Граф ложится на койку, сложив руки за головой.

— Нам обоим стоит отдохнуть, — констатирует он, уставившись на обшарпанный потрескавшийся потолок, — если мы хотим выбраться.

— А я хочу еще и разобраться, — выразив согласие, все же добавляю я. — Но как мне знать, что ты меня не убьешь?

— Слово графа Серенно. У меня есть кодекс чести, — Дуку сказал это, как отрезал — в нем вновь невозможно усомниться. — А вот что касается тебя…

— У меня он тоже есть, — меня злит такая попытка кинуть камень в мою сторону. — Мне не нужно незаслуженных побед!

— Это радует, — без эмоций произносит граф. — Воин без кодекса чести — просто дрессированный зверь.

В решении сделать «привал» в госпитале есть одно существенное упущение — здесь небезопасно так же, как и везде. Нужно как минимум перекрыть двери палаты. Всем, чем только можно. Я встаю и, собрав последние силы, перетаскиваю пустые койки к дверям и ставлю их боком, перегородив дверной проем, насколько возможно. Мера несущественная, особенно против несокрушимой Черной Пирамиды, но порой исход боя решает даже одна выигранная секунда.

— Если Тьма наступит, ей будет все равно, запер ты дверь или нет, — предупреждает Дуку.

— Если здесь появится что-либо — мой меч на поясе, моя рука на нем.

Я готов встретить опасность всегда, в любом состоянии. Этим по праву можно гордиться. Этого у меня не отнимут никакие истязания.

Граф Дуку ничего не отвечает и закрывает глаза. Кажется, он проваливается в сон мгновенно. Думаю, учитывая мое состояние, со мной будет то же самое.

Опустившись на койку, лежа на боку с согнутыми ногами и поднятыми плечами, я ощущаю, что меня трясет. Он прав, мои дела очень плохи.